Ключи к роману Владимира Набокова «Дар» [Magisteria] [Михаил Свердлов]

[Раздача skladchik.com]

Складчина: Ключи к роману Владимира Набокова «Дар» [Magisteria] [Михаил Свердлов]

Эмигрантская критика романа В. Набокова «Дар». Принципы прочтения, гиперсемантизация и смещение как основные приемы. Концентрическая система романа и его уровни.
Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня я, Михаил Свердлов, попробую предложить вам ключи к роману Владимира Набокова «Дар». Мало можно назвать произведений, первое впечатление от которых бывает столь обманчивым и столь далеко уводит нас от смыслов произведения. При первочтении «Дар» очень часто производит ложное воздействие и вызывает ложные концепции.

Возьмем для обозначения парадигмы хотя бы первые отзывы на этот роман в эмигрантской печати. Петр Пильский пишет рецензию на первый выпуск в 63-й книге «Современных записок», и первый отрывок «Дара», соответственно, первая глава: «Его герой [то есть герой романа "Дар"], поэт, "рекомендует розовое фланелевое "м". Считает, что буква "ы" столь грязна, что словам стыдно начинаться с нее. "Ч" у него — гуттаперчевое, "с" — сияющее. Для характеристики самого Сирина я выбрал бы букву "ф". Временами в своих писаниях он кажется франтом, фатом, фокусником, фехтовальщиком… Как многих пишущих, его давно тошнит от привычных, зажеванных, заезженных слов. Хочется новых — и слов, и эпитетов. Поэтому у Сирина "вспорхливое чучело тропической птички", стихи "Яша читал самозабвенным певком". В редакции не грозили разгромом, а "граживали". Затем эпитеты: "лягавая красота", "дырявая погода", "недоходный лоб". О Сирине можно сказать то же самое, что было отмечено в отзывах о молодом поэте, герое этого романа "Дар". Это — "стратегия вдохновения и тактика ума, плоть поэзии и призрак прозрачной прозы". Поэт сидит на литературном вечере, слушает, наблюдает и, наконец, сознается: "Мне тяжело, мне скучно, это все не то, и я не знаю, почему я тут сижу, слушаю вздор". Так чувствует себя и Сирин».

Пильский отмечает много высокомерия, много пижонства, сплошные фокусы, кульбиты, игра слов, внешние эффекты, и практически весь роман «Дар», по крайней мере его первая часть, опубликованная в «Современных записках», по его мнению, состоит из этих эффектных приемов.

Пильский продолжает: «Сирин любит игру слов, верит, что таинственная сила их сочетаний приближается к бредовому лепету ("по ковру, пока врем"). У него пристрастие к двойникам: муж — Александр Яковлевич, жена — Александра Яковлевна. Комната в квартире г-жи Стобой оклеена палевыми обоями в сизых тюльпанах, и сама она тоже ходит в палевом платье в сизых тюльпанах. 18-я годовщина смерти Олиного отца приходится на 18-е число». Пильский подводит следующий итог: «…не вижу в этом "Даре" никакого романа — не вижу и не предвижу. Обо всем этом не стоило бы говорить, если б за Сириным не стояла известность, если бы у него не было таланта. Но это — талант литературного фокусника, и с потолка падает словесный искусственный дождь, — совсем как настоящий».

Таков негативный отзыв Пильского. Но и благожелательные, и даже восторженные отзывы отчасти не свободны от предубеждений. «…Сирин как бы решил проявить совершенную расточительность». Разумеется, расточительность образную, расточительность литературных средств. Так пишет Ходасевич, который благоволил Набокову. Адамович пишет с комплиментом вроде бы о способности автора «Дара» «высечь огонь повсюду», о «даре найти свою, не чью другую, а именно свою тему, и как-то ее вывернуть, обголодать, выжать, что, кажется, больше ничего из нее уж и извлечь невозможно». Но эта восторженная вроде бы характеристика подлежит бесконечным оговоркам, и мы понимаем, что за этой восторженностью у Адамовича стоит враждебность.

Тот же Ходасевич: опять «восхитительные приемы», «неиссякаемая изобретательность», «расточительность, которая убудет со временем, когда, вместе с созреванием таланта, писатель начнет искать более строгих, более классических форм», ну и «несдержанная виртуозность».

Скрытая ссылка

Качать без ограничений Купить доступ RUB500.00